Еврейское образование в древности

Определимся с терминами 

Русское слово «образование» — это дословный перевод немецкого слова Bildung («создание образа»). В современном иврите эквивалентом является термин ????? (хину?х), происхождение которого связано с таким понятием, как «приготовление или подготовка к использованию». Образование часто понимается как обучение, приобретение определенных знаний; хинух заключает в себе еще и то, что в русском называется «воспитание», —  формирование человеческих качеств и определенной системы ценностей.

В самом широком смысле образование — это и приобретение знаний, и воспитание (хинух и лиму?д). Так мы и будем его понимать в данном разделе, дополнив соответствующий ивритский термин хинух еще одним — ????? (лимуд — «обучение»). 

Библейский период 

Основным источником в изучении истории евреев в глубокой древности является Танах, который создавался на протяжении тысячелетия (XII–II веках до нашей эры)[1]. Мы очень мало знаем о реально существовавших формах образования или обучения в древности. Однако ничто не мешает нам выявить в тексте Танаха элементы, которые можно отнести к сфере образования, обучения, воспитания. Мы можем задаться следующими вопросами. Описываются ли в Танахе какие-либо формы образования? Приводятся ли примеры: положительные или отрицательные? Чему предписывается обучать (в частности детей)? Есть ли в Танахе указания на методы воспитания, образования? Какие ценностные ориентиры задает Танах, и как они могли бы сказаться на образовании и воспитании? 

Пятикнижие — Тора (буквально — «указание») и значительная часть других книг Завета носят характер указания, наставления, в определенном смысле — воспитания. Весь Танах пронизан задачей формирования человека со вполне определенными жизненными ориентирами, возможно, человека нового типа, отличающегося от человека мира языческого. Весь комплекс заповедей, законов Торы можно условно разделить на несколько типов.

• Мировоззренческие — то есть связанные, например, с признанием единого Б-га, Его провидения, страхом пред Ним и любовью к Нему.
• Морально-нравственные — касающиеся отношений между людьми.
• Ритуально-культовые и правовые — разрешающие спорные вопросы наследования, имущественные и семейные конфликты.

Очевидно, что весь комплекс заповедей призван сформировать новый образ жизни и новый идеал человека. На основании этого мы можем предположить, что мировоззренческие и морально-нравственные указания Торы могли играть большую роль в воспитании детей. Во всяком случае, Тора дает прямые указания относительно того, чему следует обучать детей.

Так, Б-г говорит об Аврааме:

«Ибо Я избрал его для того, чтобы он заповедал сынам своим и дому своему после себя соблюдать путь Г-сподень, творя добро и правосудие…» (Быт. 18:19)[2].

А вот пример сохранения исторической памяти:

«Только берегись и весьма оберегай душу твою, чтобы не забыл ты тех дел, которые видели глаза твои, и чтобы не ушли они из сердца твоего во все дни жизни твоей; и поведай о них сынам твоим и сынам сынов твоих — о дне, когда стоял ты перед Г-сподом, Б-гом твоим, при Хореве, когда сказал мне Г-сподь: собери ко Мне народ, и Я возвещу им слова Мои, чтобы научились они бояться Меня во все дни, которые они живут на земле, и чтобы учили и сынов своих» (Втор. 4:9–10). 

Интересно, что большая часть встречающихся в Танахе глаголов со значением «обучать», «указывать», «наставлять» относится к Б-гу, который обучает народ Израиля, указывает ему, наставляет его или какого-то конкретного человека. Народ Израиля называется первенцем, сыном Б-га, поэтому можно счесть эту модель определяющей и для отношений между отцом и сыном: отец должен воспитывать и наставлять сына так же, как Б-г наставляет народ Израиля, и наоборот:

«И познаешь в сердце твоем, что как наставляет человек сына своего, так Г-сподь, Б-г твой наставляет тебя» (Втор. 8:5). 

Чему же Б-г обучает, напрямую или через своих посланников — пророков, или через священников, или через судей? Он обучает страху пред Ним, Своим законам, Торе[3]. 

Страх пред Б-гом влечет за собой исполнение Его законов, заповедей, указаний. А изучение Торы приводит к страху пред Б-гом, к любви к Нему и, как результат, к реализации Божественного плана через исполнение заповедей.

Так, Моше (Моисей)[4]завещает священниками, левитам и старейшинам:

«Когда весь Израиль явиться пред лицо Г-спода, Б-га твоего, на место, которое Он изберет, читай учение это пред всем Израилем вслух им… дабы слушали они и дабы учились, и будут бояться Г-спода, Б-га вашего, и строго исполнять все слова закона этого. И сыны их, которые не знали, услышат и научатся бояться Г-спода, Б-га вашего…» (Втор. 31:11–13).

Родители также должны были обучать детей страху перед Б-гом и любви к Нему, как следует, например, из знаменитого отрывка, включенного в молитву Шма Исраэль:

«Слушай, Израиль, Г-сподь Б-г наш, Г-сподь один. И люби Г-спода, Б-га твоего, всем сердцем твоим и всей душою твоею, и всеми силами твоими. Да будут слова эти, которые Я заповедую тебе сегодня, в сердце твоем. И тверди их детям твоим, и говори о них, сидя в доме твоем, или идя дорогою, когда ложишься, и когда встаешь…» (Втор. 6:4–7). 

В Танахе трудно найти конкретные примеры, иллюстрирующие то, какими должны быть дети, но есть очень яркий отрицательный пример — какими они быть не должны:

«Если будет у кого сын буйный и непокорный, не слушающий голоса отца своего и голоса матери своей, и они наказывали его, а он не слушает их, то пусть возьмут его отец и мать и выведут к старейшинам города своего и к воротам местопребывания его. И скажут старейшины города: сей сын буйный и непокорный, не слушает он голоса нашего, обжора он и пьяница. И пусть закидают его все люди города камнями, и да умрет он, и устранишь ты зло из среды твоей. И весь Израиль услышат и убоятся» (Втор. 21:18–21).

Из этого отрывка мы видим, что Тора считает ответственными за воспитание детей прежде всего родителей, старейшины вмешиваются в исключительном случае, когда ребенок, отрок не слушается «голоса отца и матери». А чрезвычайно жесткие меры, применяемые к нему, должны устрашить и укрепить порядок, согласно которому дети подчиняются родителям. 

Б-г также учит «Его путям»[5]. Возможно, это понятие означает попросту исполнение заповедей, но не исключено, что имеется в виду нечто большее — особый образ жизни и действий, когда человек способен поступать, исходя из своего подобия Б-гу, реализуя сказанное в Торе: «сделаем человека по образу и подобию Нашему». Такой человек стремится творить милость, справедливость и правосудие на земле в соответствии с тем, чего хочет сам Г-сподь:

«Да не хвалится мудрый мудростью своей, да не хвалится сильный силою своей, да не хвалится богатый богатством своим. Но вот чем пусть хвалится хвалящийся, — постигни и знай Меня, поскольку Я Г-сподь, творящий милость, суд и справедливость на земле, ибо этого Я хочу, — слово Г-спода» (Иеремия, 9:22–23).

Этому призван научиться народ Израиля:

«Учитесь творить добро, требуйте справедливого суда, поддерживайте угнетенного, верно судите сироту, вступайтесь за вдову» (Исайя, 1:17). 

Таким образом, можно предположить наличие следующих этапов в воспитании народа и каждого конкретного его представителя:

• формирование страха пред Б-гом или любви к Нему;
• исполнение заповедей;
• формирование человека, способного жить, следуя «путями Б-га», то есть творя добро и справедливость на земле.

Каждый из этих этапов является ступенью к следующему, его необходимым условием. Прохождение этих этапов так или иначе связано с изучением, чтением или слушанием Торы. Поэтому нет ничего удивительного в том, что Г-сподь так наставляет Йеѓошуа (Иисуса Навина), принявшего бразды правления народом у Моше:

«Да не отходит эта книга Торы от уст твоих, и размышляй о ней днем и ночью, чтобы в точности исполнять все написанное в ней…» (Ис. Нав. 1:8).

Вожди народа не только сами должны тщательно изучать Тору, но и обучать ей народ. Не случайно царь Йеѓошафат (Иосафат), который правил Иудеей с 870 года по 846 год до нашей эры, отдает приказ своим сановникам, левитам и священникам, чтобы они обучали народ Торе (2 Пар., 17:7).

«И они обучали в Иудее, и с ними книга Торы Г-сподней, и обходили все города Иудеи, и учили народ» (там же, 17:9). 

Встречаются в Танахе и случаи, когда Б-г обучает человека знанию (??? — да?ат) или мудрости (???? — хохма?). Но что это за знание и мудрость? Являются ли они частью описанного нами процесса формирования человека, идущего «путями Б-га», или же это нечто дополнительное? С одной стороны, мудростью называется именно исполнение законов Торы:

«Смотри, учил я вас уставам и законам… Храните же их и исполняйте, ибо это мудрость ваша и разум ваш пред глазами народов, которые, услышав обо всех этих уставах, скажут: как мудр и разумен народ, этот народ великий…» (Втор. 4:5–6).

С другой стороны, иногда человек, обладающий мастерством в определенном деле, ремесле, называется мудрым:

«А он [Хирам] исполнен был мудрости, разума и умения делать всякие вещи из меди» (3 Цар. 7:14).

О Давиде сказано, что он «мудр, как мудр ангел Божий, зная все, что на земле» (2 Цар. 14:20). И здесь речь идет о знании гораздо более широком, нежели знание законов Торы. Шломо (Соломон), сын Давида, как известно, славился своей мудростью, которая также не ограничивалась знанием законов, включая в себя то, что мы сегодня называем житейской мудростью. Другими словами, понятия «мудрость» и «знание, разумение» в Танахе шире, чем знание закона и его исполнение, следование «путям Б-га».

Можно ли на основе текстов Танаха предположить, что в древности существовало систематическое обучение мудрости как профессиональному мастерству или имелось в виду приобретение каких-то знаний за пределами того, чему учит Тора? Чаще всего мудрость в Танахе — это дар Всевышнего. 

Однако один пример существования такой системы мы все же находим в самой поздней книге Танаха — книге Даниила. Там речь идет об обучении еврейских (и не только) мальчиков, но не в еврейской среде, а при дворе царя Невухаднеца?ра (Навуходоно?сора)[6]:

«И сказал царь… чтобы из сынов Израиля царского и знатного происхождения привели мальчиков, у которых нет никаких изъянов, красивых видом и смышленых во всякой мудрости, обладающих знаниями и понятливых в науке… чтобы учить их грамоте [се?фер] и халдейскому языку… и приказал растить их три года, по истечении которых они должны будут предстать перед царем» (Дан. 1:3–5).

Поскольку речь идет о мальчиках, «обладающих знаниями», то следует полагать, что они учились чему-то и до этого. Не является ли это свидетельством существовавшей системы образования, по крайней мере, для мальчиков знатного происхождения? 

Один из жанров, представленных в Танахе, — это «литература мудрости», к которой относятся такие библейские книги как Притчи Соломона (Мишле?й), Книга Иова, Экклезиаст (Коѓелет). Некоторые исследователи полагают, что сам факт наличия жанра «литературы мудрости» свидетельствует о существовании еврейской школы мудрости как системы подготовки мудрецов и писцов при царских дворах[7]. Действительно, Книга притчей Соломона содержит массу наставлений по обучению и воспитанию. В ней часто упоминаются взаимоотношения учителя с учеником. Именно в Книге притчей единственный раз в Танахе глагол ???? (лехане?х), от которого происходит слово хинух, употребляется в значении «воспитывать»:

«Наставляй юношу согласно его пути, и он не уклониться от него, когда состарится».

Выражение «согласно его пути» (аль-пи дарко) можно понимать как «на путь истинный, который ему предназначен», но можно и иначе — как воспитательный прием: его путем, то есть, учитывая то, что ему ближе. Именно так понимают это выражение многие позднейшие комментаторы Танаха. 

Талмудический период 

Эпоха Мишны и Талмуда (II–VII века нашей эры) дает нам гораздо более обширный материал для получения представления об образовании и воспитании. Талмудическая литература изобилует указаниями на формы, цели и способы обучения. И это не случайно, ибо для еврейской культуры этого периода изучение Торы стало сердцевиной религиозной жизни, ее основополагающей задачей.

В предыдущие исторические периоды главными фигурами общественно-политической и религиозной жизни евреев были пророки, цари, священники, а центром — Храм в Иерусалиме. После разрушения Второго Храма (в 70 году нашей эры) центр религиозной жизни перемещается в дома собрания (бейт-кне?сет, синагога) и дома учения (бейт-мидра?ш), а главной фигурой становится мудрец, знаток Торы. Возникает феномен учительства, прослойка учителей (ра?бби) и их учеников, которые особым образом занимаются изучением Торы, сохраняют и применяют Учение.

Возникают и определенные образовательные структуры, в том числе и для обучения детей. Но прежде чем приступить к их описанию, скажем несколько слов о том, что подразумевалось под изучением Торы (талмуд Тора) в рассматриваемый период. Под Торой подразумевалось не Пятикнижие и даже не Танах, а комплекс, состоящий из Письменной Торы и так называемой Устной Торы. 

§ 1. Устная Тора

Согласно взгляду законоучителей  I–III веков нашей эры, или таннаев (от арам. та?нна, соответствующего ивр. шанна? — «повторять», «заучивать»), Моше получил на горе Синай не только Письменную Тору, но и Устную. Зачем наряду с Письменной нужна еще Устная Тора? Устная Тора объясняет Письменную. Это необходимо потому, что Тора — это не абстрактное учение, а указание, которое должно определять жизнь еврейского народа на протяжении всех поколений. По большому счету, Устная Тора призвана устанавливать соответствие между Письменной Торой и постоянно изменяющейся действительностью. Именно в Устной Торе детализируются предписания и запреты, разрабатываются законы повседневной жизни, иллюстрируются идеи, содержащиеся в Торе Письменной. Однако необходимость объяснения Письменной Торы (как и всякого текста) проявляется и на самом элементарном уровне. Вот что об этом говорится в Талмуде в трактате «Шабат», 31а: 

Рассказ об иноверце, который пришел к Шаммаю и спросил его: «Сколько у вас Тор?» — «Две, Письменная Тора и Устная» — ответил Шаммай. «Что касается Письменной Торы поверю тебе, а насчет Устной — нет. Обрати меня в вашу веру с условием, что обучишь меня только Письменной Торе». Гневно закричал на него Шаммай и вытолкал вон. Пошел иноверец к Ѓиллелю, и тот обратил его. В первый день обучал его Ѓиллель буквам от алеф до тав, а на следующий день сказал, что буквы располагаются в обратном порядке. «Но ведь вчера не так учил ты меня?» — [возмутился неофит.] «Ты положился на меня в том, что касается порядка букв. Так положись на меня во всем, что касается Устной Торы!» 

Устную Тору было запрещено записывать. Несложно понять смысл этого запрета: в отличие от зафиксированного текста, устное учение обладает достаточной гибкостью, чтобы соответствовать постоянно меняющейся действительности. Кроме того, запрет на запись устной традиции можно объяснить и тем, что письменный текст лишен всех тех нюансов в общении учителя с учеником, когда знание передается с учетом индивидуальных способностей каждого. И все же, несмотря на глубокий смысл запрета записывать Устную Тору, он был нарушен в конце эпохи таннаев. Для мудрецов настали тяжелые времена, и сложилась реальная угроза забвения Учения. Опасаясь этого, рабби Йеѓуда ѓа-Наси, выдающийся ученый и политик, составил на основе высказываний мудрецов предыдущих поколений собрание Устной Торы, которое было названо Мишно?й. 

В Мишну вошли далеко не все высказывания, споры и толкования, которые заучивались наизусть и передавались изустно из поколения в поколение. Не вошедшие в Мишну фрагменты встречаются в более поздних произведениях талмудической литературы. Одним из таких произведений является Тосе?фта составленная примерно к середине III века. Слово тосефта означает «добавление», «дополнение». И, действительно, структурно повторяя Мишну (то же деление на разделы, трактаты, главы, параграфы[8]), Тосефта дополняет ее, а иногда и поясняет. 

Оба этих произведения относятся к периоду таннаев. Примерно в тот же период появляются и принципиально иные по форме сборники мидрашей таннаев. Эти сборники составлены как последовательный (стих за стихом) ряд толкований книг Торы.

Таким образом, Устная Тора обретает литературное оформление. Фиксация устной традиции позволила сделать ее предметом изучения более широких кругов евреев, а со временем, в период амора?ев — законоучителей III–VI веков (от арам. ??? — «говорить»), стать предметом тщательного анализа и обсуждения. 

Во времена амораев появляются крупные центры изучения Торы не только в Эрец-Исраэль (так на иврите называется Земля Израиля, Палестина), но и в Вавилонии (то есть в Месопотамии). Этим объясняется создание двух крупнейших произведений Устной Торы — Иерусалимского и Вавилонского Талмудов. Талмуд как произведение представляет собой своего рода комментарий к Мишне. В основу Талмудов легли реальные обсуждения и дискуссии, проходившие в домах учения Эрец-Исраэль и Вавилонии. Некоторые исследователи даже считают, что тексты Талмуда — не что иное, как отредактированные конспекты этих дискуссий. Составление Иерусалимского Талмуда было завершено примерно к концу IV века, а Вавилонского — к концу V века. Этим, помимо прочего, объясняется тот факт, что по объему Вавилонский Талмуд значительно превышает Иерусалимский. 

Законоучителя в Эрец-Исраэль, в отличие от своих коллег в Вавилонии, помимо Талмуда составили ряд сборников мидрашей. Эти сборники имеют агадическую направленность и в соответствии с этим квалифицируются как агадический мидраш. Наиболее древние из этих сборников датируются V веком. 

Итак, Мишна, Тосефта, сборники мидрашей таннаев, Талмуды (Вавилонский и Иерусалимский), сборники мидрашей амораев представляют собой тексты Устной Торы. Из этой литературы мы можем почерпнуть сведения относительно форм и методов образования, существовавших в рассматриваемый нами период. 

§ 2. Общие принципы образования 

В талмудический период изучение Торы (Письменной и Устной) становится главным религиозным долгом иудея, главным видом служения Б-гу, своего рода гиперзаповедью. Изучение Торы в большой степени становится условием благочестивого образа жизни и залогом обретения доли в мире грядущем.

«Вот добродетели, приносящие в нашем мире проценты, а в мире грядущем — основной капитал: почитание отца и матери, оказание милости, гостеприимство, примирение человека с его ближним, а превыше всего — изучение Торы» (Вав. Талм., Кидушин 39б).

Мудрецы приходят к выводу, что Тора освобождает человека от тягот этого мира. Они долго спорят, что важнее учение — талму?д — или поступок — маасэ?. Этот спор разрешается утверждением: учение важнее, ибо оно ведет к поступку!

Изучение Торы вменяется в обязанность каждому иудею, а процесс ее изучения важен сам по себе и должен продолжаться всю жизнь. 

Изучение Торы сказывается и на социально-общественном статусе человека. Тот, кто изучает Тору, разбирается в учении, причисляется к элите и называется товарищем (хаве?р). А не изучающие Тору и малосведущие в законах называются невеждами и «людьми земли» (ам ѓа-арец). 

§ 3. Система образования 

Изучение Торы во многом осуществляется в процессе обсуждения, диалога, дискуссии, противопоставления мнений. Отец и сын, изучая Тору, должны спорить между собой, ученик должен спорить с учителем, задавать ему вопросы. Вот отрывок, ярко иллюстрирующий этот подход: 

«Умер р. Шимон б. Лакиш, и р. Йоханан скорбел по нему чрезвычайно. Сказали мудрецы:— Кто пойдет и утешит его? Пусть идет р. Эльазар б. Пдат, ибо отточено его знание законов.Пошел тот, сел перед р. Йохананом. Что бы ни сказал р. Йоханан говорил ему р. Эльазар б. Пдат:— Есть барайта, подтверждающая твои слова.Сказал ему р. Йоханан:— Куда тебе до Бар Лакиша! Бар Лакиш, стоило мне что-то сказать, ставил двадцать четыре затруднения к моим словам, и я находил ему двадцать четыре решения, и закон обогащался. А ты говоришь: «Есть барайта, подтверждающая мои слова». Разве я сам не знаю, что хорошо сказал?!» (Вав. Талм., Бава меция 84а). 

Тексты Танаха подчеркивают, что основную ответственность за воспитание детей несут их родители. Талмуд также возлагает на отца ответственность за воспитание сына, конкретизируя обязанности отца. Так, толкуя слова: «…И учите им [этим словам] сыновей своих» (Втор. 11:19), — мидраш уточняет: «…Обязан отец обучать сына Торе и говорить с ним на святом языке[9], а если не делает он этого, то словно хоронит сына [заживо]» (Сифрей-Дварим, разд. Экев, 6). 

Наряду с обязанностью обучать Торе в талмудической литературе появляется также специальное понятие «воспитание в духе заповедей» или «приучение к заповедям» (хинух ле-мицво?т). Хотя до тринадцати лет мальчик не обязан выполнять заповеди, его постепенно приучают к их выполнению (см. Вав. Талм., Йома 82а). 

В трактате «Кидушин» обязанность обучать сына Торе включена в число главных обязательств отца по отношению к сыну:

«Обязан отец сделать ему обрезание[10], выкупить его, обучить его Торе[11], женить его, обучить ремеслу. А некоторые говорят: а также научить его плавать» (Вав. Талм., Кидушин 29а).

А вот слова рабби Неѓораи:

«Все реме?сла в мире я отвергну и сына своего буду учить только Торе. Ведь она дает плату работнику в этом мире и капитал — в мире будущем, а с другими ремеслами все не так. Когда обрушивается на человека болезнь, или старость, когда несчастья постигают его, не может он заниматься своим ремеслом и умирает от голода. Не так с Торой — ведь она защищает человека в юности и дает ему надежду в старости» (Вав. Талм., Кидушин 82а). 

Но поскольку не каждый отец (в силу тех или иных причин) мог справиться с обязанностью обучения сына Торе, уже в эпоху таннаев появляется специальность детского учителя (меламе?д тиноко?т). Интересно, что селение, в котором нет такого учителя, рассматривается как непригодное для проживания в нем уважающего себя ученого мужа (см. Вав. Талм., Санѓедрин 17б). Не имея времени или достаточного образования, отец должен был нанять учителя для своих сыновей. Но это стоило денег и, возможно, не каждый мог себе это позволить. Поэтому создаются школы для мальчиков. Иерусалимский Талмуд указывает, что инициатором создания таких школ был рабби Шимоном бен Шетах в период правление царицы Шеломцион (Саломеи) Александры (76–67 годы до нашей эры) (Иерус. Талм. Ктуббот 8:11). Возможно, это легенда, но, по мнению исследователей, школы для мальчиков стали обычным явлением, скорее всего, с середины II века. 

Школы для мальчиков, по-видимому, размещались в синагоге или рядом с ней. Первым этапом было обучение ивритскому алфавиту, затем дети учились читать отрывки из Торы, после чего переходили к свитку Торы в целом. Первой из книг Торы, которую следовало прочитать, была книга «Левит» (Ваикра) Скорее всего, за период обучения ребенок должен был овладеть Танахом и его арамейским переводом. Чтение вслух и повторение были главными методами обучения.

Согласно некоторым источникам, посещение школы заканчивалось в двенадцать или тринадцать лет. Но в Мишне есть и такое свидетельство, правда, считающееся более поздней вставкой:

«В пять лет [надо приступать к изучению] Письменной Торы, в десять — Мишны, в тринадцать — [к соблюдению] заповедей, в пятнадцать — [к изучению] Талмуда…» (Мишна, Авот, 5:22).

Если относительно возрастов источники дают разные сведения, то сами этапы обучения: Писание, Мишна, Талмуд — отражают реальный путь, который проделывали те, кто шел к учителю Мишны или в бейт-мидраш, то есть в дом учения. О тонкости педагогической практики и дифференциации свидетельствуют высказывания, приводимые в трактате «Авот» (5:12,15):

«[Существуют] четыре типа учеников. Тот, кто быстро усваивает [материал] и быстро забывает, больше теряет, чем приобретает. Тот, кто усваивает с трудом, но не забывает, больше приобретает, чем теряет; тому, кто быстро усваивает и не забывает, выпала завидная участь; участь того, кто с трудом усваивает и быстро забывает, незавидна…[Существуют] четыре типа [учеников], занимающихся у мудрецов: «губка», «воронка», «фильтр» и «сито». Губка впитывает все; в воронку с одной стороны входит, а с другой выходит; фильтр пропускает вино, но задерживает осадок; сито задерживает муку [крупного помола], но пропускает муку тонкого помола». 

Изучение Торы ни в коем случае не должно было ограничиваться начальным образованием:

«Вникай в нее [Тору] вновь и вновь, ибо в ней — все; и увидишь в ней [истину], и с ней поседеешь и состаришься, и не отклоняйся от нее, ибо ничего лучше ее не дано тебе» (там же, 5:21).

От еврея требовалось постоянно изучать Тору, постоянно выделять для этого какое-то время:

«В судный день спрашивают человека: «Было ли у тебя установленное время для изучения Торы… с мудростью ли участвовал в ученых спорах, постигал ли из одного другое?» (Вав. Талм., Шаббат 31а).

Тому, кто не занимался Торой, сложно найти оправдание: 

«У бедняка спросят: «Почему не занимался Торой?» Если скажет: «Беден я был, и забота о хлебе изнуряла меня», — ответят ему: «Не беднее Ѓиллеля!»…У богача спросят: «Почему не занимался Торой?» Если скажет: «Богат я был, и забота об имуществе изнуряла меня», — ответят ему: «Не богаче рабби Эльазара»…У развратника спросят: «Почему не занимался Торой?» Если скажет: «Прекрасен я был и изнурен страстями», — ответят ему: «Не прекраснее Йосефа».Так окажется Ѓиллель обвинителем бедняков, р. Эльазар б. Харсом — богачей, Йосеф — развратников» (Йома, 35б). 

В связи с установкой на постоянный процесс изучения Торы, помимо начальных школ (бейт-сефер) существовали и структуры для дальнейшего обучения — дома учения (бейт-мидраш), часто возглавляемые известным рабби[12]. Некоторые из школ в дальнейшем превратились в академии (йешивы). По словам Г. Штембергера:

«Наши сведения о функционировании школ фрагментарны, особенно в том, что касается периода таннаев. По всей видимости, можно предполагать существование полноценно организованных школ в ранний период только в тех местах, где находился патриарх (наси). Там школа была прочно связана с судом. Школы других наставников, скорее всего, представляли собой небольшие группы учеников, собиравшиеся вокруг места проживания знаменитого учителя и обычно распадавшиеся после его переезда или смерти. Только с III веке появляются академии за пределами места проживания патриарха»[13]. 

В Палестине одной из самых крупных и просуществовавших на протяжении всего рассматриваемого нами периода академий была йешива Тверии (Тивериады). В III веке возникли центры изучения Торы и в Вавилонии. Рав, младший современник составителя Мишны рабби Йегуды ѓа-Наси, основал академию в Суре на Евфрате и стал ее первым руководителем. Его современник Шмуэль возглавил академию в Неѓардее. Неѓардея была разрушена в 259 году, но школа позднее была восстановлена. А после 259 года вместо школы в Неѓардее была основана йешива в Пумбедите. Две эти знаменитые йешивы: Суры и Пумбедиты — принято воспринимать как крупные академии, но, скорее всего, они стали таковыми лишь ближе к эпохе гаонов (VII–X века), а в период составления Талмуда представляли собой группы учеников, сложившихся вокруг известного учителя. 

Уже в IV веке мы встречаем упоминание особой формы обучения, напоминающей современную систему заочного обучения. Это проводившиеся порядка двух раз в год сессии (называемые калла), на которых обсуждался тот или иной трактат Талмуда, который участники сессии изучали самостоятельно на протяжении нескольких месяцев. По мнению исследователей, эти собрания оказали значительное влияние на придание окончательной формы Вавилонскому Талмуду. 

В процессе обучения большое значение имело заучивание наизусть Мишны и барайт (многочисленных высказываний мудрецов, не вошедших в Мишну). Об этом свидетельствуют упоминания мнемотехник в Талмуде. Существовала даже особая специальность — таннай[14]. Такой человек, хранящий в памяти огромный материал устной традиции, представлял собой своего рода «ходячую библиотеку» и помогал вести дискуссию, давая необходимые справки. Однако само умение вести дискуссию, выводить закон ценилась выше. Это ясно следует из высказываний, подобных следующему:

«Колдун бормочет, не понимая того, что он говорит. Таннай учит, не понимая того, что он говорит» (Сота 22а).

Очень ценилось умение задавать вопросы, ставить трудности, показывая противоречия, и разрешать их с помощью того или иного аналитического приема. Ценилось умение приводить различные аргументы. 

Нужно заметить, что помимо чисто образовательной стороны обучения существовала и практика ученичества, которая заключалась в том, чтобы «служить» учителю, перенимая его образ жизни, привычки, житейскую мудрость. Часто ученики жили в доме учителя и помогали ему вести хозяйство. 

Несмотря на установку «изучение Торы ради нее самой», наиболее способные ученики могли получить определенный статус, позволяющий им выносить галахические (законодательные) решения и обучать других, другими словами стать рабби. Существовала специальная процедура посвящения — смиха (от ивр. самах — «подпирать, поддерживать, опираться на что-то», а отсюда — «возлагать руки на кого-то» как жест делегирования власти), прошедшему которую присваивался титул рабби[15]. 

Помимо специальных структур для углубленного обучения, в талмудический период существовали также формы образования для более широких масс. Это субботние публичные проповеди, проводимые в синагогах и академиях. 

Заключение 

Мы рассмотрели образование у евреев в древности и в талмудический период, который соответствует эпохе поздней античности и раннему средневековью в европейской истории. Сведения о жизни евреев в те далекие времена мы черпаем из большого количества текстов, написанных ими. Эти тексты — Танах и обширная талмудическая литература.

С древних времен основным желаемым предметом изучения была Тора, что означало знание и соблюдение заповедей, а также познание мудрости. Со временем складывается особая образовательная система для беспрерывной передачи знаний из поколения в поколение. Эти знания постоянно расширялись, поскольку усложнялось понимание того, что такое заповеди и как их надо соблюдать. Параллельно вырабатывались методы работы с текстами, где записаны заповеди. Знание передавалось от учителя ученику, который сам впоследствии становился учителем. Сами же учителя постоянно обсуждали возникавшие проблемы с пониманием того или иного вопроса. Так, одним из главных способов развития знания становится спор мудрецов.

Стать учеником мог кто угодно: главное — это желание научиться. В основном это были мужчины, но известны и некоторые женщины, учившиеся мудрости. Учителя, или мудрецы, часто имели дополнительное занятие, которым они зарабатывали на жизнь: они занимались ремеслом, торговлей, политикой. Однако это не мешало им серьезно учиться и учить других.

Сложившаяся к раннему средневековью система еврейского образования просуществовала без значительных изменений до наших времен. Благодаря этой системе во всех странах евреи были и остаются наиболее грамотным населением. Предметом изучения по-прежнему являются заповеди и то, как их соблюдать в постоянно меняющемся мире. В традиционном еврейском образовании изучение не отделимо от соблюдения и исполнения.

[1] Вейнберг, Й. Введение в Танах [Текст] / Й. Вейнберг. М. : Мосты культуры, 2002. С. 27–49.

[2]Здесь и далее цитаты приводятся по: Танах [Текст] : в 3 т. / пер. Д. Йосифон. Иерушалаим : Мосад Арав Кук, 1978. 

[3]О страхе см., например, Втор. 14:23; 17:19; 31:13; о законах — Лев. 10:11; Втор. 4:5,14; 5:28; 17:11; 33:10; Пс. 94:12; 119 — на протяжении всего псалма.

[4]В скобках даны варианты библейских имен собственных.

[5]См., например, 3 Цар. 8:36; 4 Цар. 17:28; Пс. 24:4; 27:11; 32:8, 34:12; 86:11.

[6]В книге Даниила этим именем, по-видимому, называется последний вавилонский царь Набонид.

[7]Скотт, Р. «Традиция литературы мудрости» [Текст] / Роберт Б. Й. Скотт // Библейские исследования : сб. статей / Сост. Б. Шварц. М. : 1997. С. 635–640. Шиффман, Л. От текста к традиции [Текст] : история иудаизма в эпоху Второго Храма и период Мишны и Талмуда. М. : Мосты культуры, 2002. С. 36.

[8]Заметим, впрочем, что не все трактаты Мишны имеют свой аналог в Тосефте, а количество глав того или иного трактата, не говоря уж о количестве параграфов, в Мишне и Тосефте часто не совпадают.

[9]То есть на иврите. В то время как разговорным языком эпохи был арамейский.

[10]Талмуд уточняет, что отец не обязан сам делать обрезание, его обязанность позаботиться о том, чтобы сын был обрезан.

[11]Заметим, что относительно обучения Торе девочек мы встречаем два противоположных мнения в Мишне: «Говорит Бен Аззай: «Обязан человек учить дочь свою Торе…» А р. Элиэзер говорит: «Всякий, кто учит дочь свою Торе, [словно] учит ее распущенности» (Сота 3:4). 

[12]Вот как толкуется стих: «Правде, правде, вот чему следуй» (Дварим 16:20).  «…Cледуй за учителем в йешиву, за р. Элиэзером — в Лод, за р. Йохананом бен Заккаем — в Берур Хаиль, за р. Йеѓошуа — в Пекиин, за раббаном Гамлиэлем — в Явне, за р. Акивой — в Бней-Брак, за р. Маттьей — в Рим, за р. Хананией бен Терадионом — в Сихнин, за р. Йосе — в Циппори» (Санѓедрин 32б).

[13] Штембергер, Г. Введение в Талмуд и Мидраш [Текст] / Гюнтер Штембергер. Мюнхен : Бек, 1992. 

[14]Не путать с тем же термином в значении «законоучитель, живший в I–III веках».

[15]«Вначале каждый посвящал собственных учеников… Позднее [это запретили и] сказали: «Если бейт дин (суд) совершает посвящение без ведома патриарха, оно не имеет силы, но если патриарх совершает посвящение без ведома бейт дина, оно имеет силу». Затем постановили, что бейт дин совершает посвящение только с ведома патриарха, а патриарх — только с ведома бейт дина». (Иерус. Талм. Санѓедрин 3:1). Практика посвящения прекратилась, по-видимому, около середины IV веке, и определенно не существовала после уничтожения патриархата в 429 году.